Читаем без скачивания Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея] - Джордж Кокс

Я нашел его в третьем по счету кабаке. Мне в самом деле везло: мне даже не пришлось туда заходить, я увидел его через окно. Заведение «У дядюшки Джо» помещалось в полуподвале. Половина зала — бар, а вторая половина — бильярдная.

Один из столов стоял у окна. В ярком свете ламп я увидел Скинни Домбса. Он играл с каким-то типом пониже и помоложе его. Я досадовал на то, что мне не удалось рассмотреть лица напавших на меня. Детектив из Канзас-Сити сказал, что дебют Ирвинга Стоу был связан с бильярдом. Возможно, именно он играл сейчас со Скинни. Я подумал, что в этом было бы легко убедиться, проверив, носит ли он на руке браслет с цепочкой. Однако совсем не улыбалось рассматривать его руки в непосредственной близости.

В течение нескольких минут я наблюдал за игрой. Этого было достаточно, чтобы убедиться, что Скинни играет великолепно. Нужно было видеть, как стремительно сталкивались на сукне разноцветные шары и разлетались по лузам. Захватывающее зрелище, но, поскольку я вовсе не был заинтересован в том, чтобы меня застукали, я отъехал на моем «форде» на несколько ярдов и затаился.

Ночь была прекрасная, но температура довольно быстро падала. На Среднем Западе с его резко континентальным климатом это обычное явление. Мне не хотелось привлекать к себе внимание, так что я не мог, к сожалению, включить двигатель, чтобы согреться. Я жалел, что не взял с собой пальто.

Однако удача не оставляла меня. Скинни Домбс вышел из заведения через пятнадцать минут. Ему сопутствовал парень — по всей вероятности, партнер по партии, за которой я наблюдал. Он прошел под фонарем, и это позволило мне опознать его. Сел в белый «олдсмобиль». Его кореш уселся рядом с ним. Я в сердцах выругался: Домбс и я припарковали машины в противоположных направлениях, так что теперь я имел все шансы потерять его.

Однако не растерялся. Прежде чем он включил двигатель, я тронулся с места. Свернув в первый переулок, развернулся и неторопливо поехал в обратную сторону, внимательно следя с помощью зеркальца за тем, что происходит позади меня.

Я рассчитал правильно. Скинни не обратил на меня внимания. Через несколько секунд он обогнал меня, не удостоив ни единым взглядом мою скромную тачку. Я ехал за ним не менее пяти минут вдоль бульвара. А потом «олдсмобиль» резко свернул вправо, на одну из улочек, пересекавших бульвар. Немного проехав по ней, он остановился.

Теперь я был уверен, что нашел того, кто был мне нужен, — кварталы к востоку от Кэннон-бульвара вместе с несколькими улочками на берегу реки пользовались в Спрингвилле самой скверной репутацией.

Я запер дверцу моего «форда» на ключ и пешком устремился в холодную ночь, держа руки в карманах. Белый автомобиль я обнаружил перед ночным рестораном под названием «Дейзи», местом свиданий гомосексуалистов. Вокруг никого не было. Я попробовал осторожно отворить левую заднюю дверцу «олдсмобиля». Машина не была заперта. Я протиснулся в промежуток между передним и задним сиденьями. Это было отличное место для того, чтобы спокойно подождать моего «клиента».

Я ждал его, размышляя о дальнейшем развитии событий. Репутация и специализация «Дейзи» были известны всем. Я только не знал, относится ли это и к Скинни Домбсу. Этот тип не был похож на «голубого», и то, что он появился здесь, удивило меня.

Если он приехал сюда к какой-нибудь своей «подружке», то мне придется ждать долго. В противном случае — а мне казалось, что будет именно так, — он должен выйти довольно быстро. Сразу же после посещения кассы.

Я оказался прав. Был час ночи — по крайней мере, так показывали мои часы, — когда Домбс вышел из «Дейзи» все еще в обществе парня, который мог быть Ирвингом Стоу. Они сели в машину, снова заняв места спереди. За руль сел Скинни. Спрятавшийся за сиденьями, я находился в не слишком удобной позиции. Ушибы, нанесенные мне прошлой ночью, давали о себе знать. Я стискивал зубы, утешая себя надеждой, что мы направляемся в какое-нибудь не очень отдаленное место.

— Теперь остался только «Голубой колокольчик», — заговорил пассажир. — Мы едем сейчас туда?

— Туда поедешь ты, — заявил Скинни Домбс. — Я должен вернуться домой. Там кое-кто ждет меня.

— Девочка? — усмехнулся младший.

— Может быть, — ответил Домбс не без некоторого самодовольства.

Через несколько минут он затормозил. Его приятель открыл правую дверцу.

— Пока! Значит, завтра после полудня, в бильярдной?

— Порядок! — лаконично подтвердил Скинни Домбс.

Дверца хлопнула, и мы двинулись. Мой водитель дважды сворачивал влево, и, наконец, машина снова оказалась на бульваре. Теперь мы ехали в противоположном направлении, на запад.

Движение на улицах стало совсем слабым. Домбс прибавил газу и разогнался до семидесяти миль в час — идеальная скорость, чтобы проскакивать зеленый свет. Он тихонько посвистывал и, видимо, был вполне доволен жизнью. Я был уверен, что он думал о девушке, которая ждала его. Мы проехали еще несколько кварталов. Я осторожно достал пистолет, поднялся на колени и, прижав ствол к черепу Скинни, сказал:

— Очень сожалею, старина! В программе произошли некоторые изменения. Перед любовью придется немного подумать о войне.

Мои слова явно произвели на Домбса впечатление, — он подпрыгнул на своем месте. Автомобиль резко свернул. Однако Скинни быстро выправил его, а левой рукой пощупал затылок, чтобы убедиться в печальной действительности. Его глаза всматривались в зеркальце, однако увидеть меня он не мог.

— Кто вы?

— Один из твоих друзей, — ответил я. — Ведь у тебя их так много, мой добрый Скинни? Прежде чем мы завяжем более близкое знакомство, сверни налево. Только без истерик! Если возникнет необходимость ликвидировать тебя, я не задумаюсь ни на минуту!

У него не было оснований усомниться в том, что я говорю правду. Я занимал отличную позицию, а кроме того, мне благоприятствовали обстоятельства. В первом часу ночи наш спокойный, добропорядочный город превращается в маленькую пустыню. Если бы я захотел реализовать угрозу, мне это наверняка удалось бы, причем без какой-либо опасности для меня. Скинни явно рассуждал именно так, потому что он без слов свернул на юг. Спустя несколько минут мы оказались в одной из аллей Конгресс-парка, который для Спрингвилла является тем же, чем Булонский лес является для Парижа. Я велел ему остановиться на ближайшем углу. Левой рукой я опустил стекло задней дверцы, чтобы все время иметь его на мушке.

— Вылезай, Скинни! Я приду к тебе через минуту. Подними повыше руки!

Преступники такого рода не отличаются особой отвагой. Впрочем, что еще он мог сделать? Он вылез из машины, захлопнул за собой дверцу и по моему приказу остановился на расстоянии четырех шагов от меня. Я тоже покинул автомобиль и очень старательно обыскал моего противника. Отобрал револьвер, который он носил в кармане плаща, и зашвырнул его подальше в кусты.

— А теперь можешь обернуться, — сказал я.

Я сдвинул шляпу на затылок. Ночь была достаточно светлой, чтобы он сразу меня узнал. Его лицо побледнело. Я слышал, как стучат от страха его зубы. Он не отводил глаз от пистолета, нацеленного ему в живот.

— Чего ты хочешь? — выдавил он с трудом. — Я тебя не знаю!

Я засмеялся.

— Уверен, что ты не знал меня до вчерашнего вечера. Но вчера мы завязали знакомство. Жаль, конечно, что мы сейчас не в полном комплекте и что ты по дороге сюда высадил своего маленького дружка Стоу…

Он знал, что его ждет. Он чувствовал, что приговорен к смерти. И даже не пытался возражать.

— Послушай, черный, — сказал он испуганно, — я ничего против тебя не имею. Вчера вечером мы только выполнили поручение. Мы не хотели сделать тебе ничего плохого. Мы должны были только напугать тебя, чтобы ты не встревал в дело, которое тебя не касается.

Скотина! Они не хотели причинить мне вред! Я все еще чувствовал боль, которая не давала мне дышать! Он, видите ли, не хотел сделать мне ничего плохого! Ну подожди, сукин сын! Я постарался придать своему голосу предельно холодный и безразличный тон. Мой палец коснулся спускового крючка. Скинни Домбс знал, что это означает. Он заметил движение, которое для него было равнозначно смертному приговору. Он простер ко мне руки, как если бы надеялся этим защитить себя от пули.

— Нет! Нет! — умолял он. — Клянусь, я говорю правду! Речь шла о том, чтобы только напугать тебя!

— Предположим, я тебе верю, — сказал я чуть мягче. — Но поразмыслим, следует ли тебе верить. Кто дал тебе поручение? На кого работали ты и твои дружки?

— Если я тебе скажу… ты не застрелишь меня?

— Что ж, ты будешь иметь возможность проверить это. А вообще-то ты находишься сейчас не в том положении, когда можно торговаться. Одно я могу тебе обещать: если ты не ответишь мне на мой вопрос, я пристрелю тебя. Это так же верно, как то, что дважды два — четыре.